Конечно, фанатики традиций до сих пор выражают недовольство этим и
упорно отмечают свой, «настоящий» праздник в ночь окончания двенадцатой
луны. Они — в абсолютном меньшинстве, однако в принципе жители Страны
восходящего солнца не были бы собой, если бы напрочь забыли, как
поступали в том или ином случае их предки. В японском «исполнении»
новогодние торжества XXI века до мелочей — словно историческая
«реконструкция» — сходны с празднествами века XIX и при этом мирно
уживаются с грандиозными рождественскими распродажами вполне
глобалистского типа.
Да, вместе с григорианским счетом времени на японские острова проникло
христианское Рождество, но оно лишилось религиозной составляющей, и
используется ныне преимущественно для того, чтобы получше подготовиться
к любимому Новому году (не правда ли, подобным образом дела обстоят и у
нас?). Кроме того, в декабре традиционно выплачиваются премиальные за
весь год, которые тут же и летят в топку праздничной индустрии.
Рестораны и прочие «едальни» забиты компаниями, как правило,
сослуживцев, собравшихся на корпоративную вечеринку. Все вроде
нормально, по-европейски, но знаете, как официально называется такое
мероприятие? «Собрание по забвению прошлого года». Только забыв этот
год, согласно местным представлениям, можно осуществить торжественный
акт перехода в новый. Акт — не громко сказано. Здесь великий зимний
праздник со всеми его символами и знамениями действительно
воспринимается как жизнеутверждающее и животворящее, «мифологическое»
по сути своей событие. Кстати, об атрибутике — как и европейцы, японцы
главную роль здесь отдают вечнозеленому растению. Только не ели, а
исключительно сосне. Она в стародавней национальной системе «знаковых
смыслов» олицетворяет вечную молодость и долголетие. Недаром в диету
святых отшельников непременно входила роса, буквально слизанная с
сосновых игл, — таким образом тела наполняются «физической» силой
вековой природы. В отличие от отшельников простые крестьяне накануне
Нового года шли в горы, которыми богаты все четыре главных японских
острова, чтобы выкопать или срубить молодую сосенку. Потом ее
полагалось выставить прямо перед воротами своего дома, чтобы туда
пришла удача. Собственно, в современном языке новогоднее
дерево-украшение так и называется — «кадомацу», то есть «сосна перед
воротами».

Репутация сосны в народном сознании прочна и неприкосновенна, она
входит в подкорку вместе с древней поэзией. Последняя часто воспевает
это растение наряду с журавлем, другим известным символом долголетия и
удачи. Считалось, что именно на журавлях путешествуют бессмертные
даоские святые. Еще в X веке некая придворная дама писала:

Журавль

С тысячелетней сосною,

Что приносят тебе поздравления,

Знают, как хотела бы вечно Жить под сенью твоих милостей!

(Перевод А.А. Долиной)

Ей вторит два столетия спустя знаменитый Сайгё:

У каждых ворот

Стоят молодые сосны.

Праздничный вид!

Во все дома без разбора

Сегодня пришла весна!

(Перевод В.Н. Марковой)

Заметьте
— пришла весна, а не зима, что и естественно — ведь раньше японцы
связывали праздник перемены дат с «открытием» сельскохозяйственного
сезона и проводами холодов точно так же, как ныне «вынуждены»
ассоциировать его с их началом. Но — тут я должен повториться — вполне
по-японски неистребимой оказалась соответствующая обрядность,
«ориентированная» как раз на возрождение, пробуждение ото сна, прилив
энергии.

Считалось, например, что на макушку вовремя выставленной предвратной
сосенки спускается с гор божество наступающего года и вдыхает в землю
силу плодородия. А чтобы трудолюбивое существо не устало, ему готовили
сытное угощение: круглые рисовые лепешки моти, рисовое вино (всем
известное саке), хурму, мандарины, сушеную и соленую рыбу. До сих пор
принято угощаться на Новый год и тресковой икрой: поедание зародышей
должно обеспечить и людям плодовитость во всех смыслах этого слова.
Впрочем, конечно, в нынешней городской жизни речь здесь обычно идет
просто об успехах в карьере и делах, не имеющих отношения к
землепашеству.

ТЩАТЕЛЬНО ГОТОВЬТЕСЬ К ВСТРЕЧЕ С ПРЕДКАМИ

С течением истории в условиях японской тесноты целая сосна у дверей
превратилась в пучок ее веточек, причем с добавлением бамбуковых
побегов. Они издавна почитаются за стойкость перед ветрами и
сверхбыстрый рост, то есть празднующие опять-таки подчеркивают ими
стремление обрести новую витальную энергию. Попали в букет и сливовые
ветки, символизирующие приход весны: японская слива зацветает очень
рано, когда еще запросто может выпасть новый снег. Можно сказать, что
по этому растению нация и «узнавала» о приближении Нового года и
встречала его непременными поэтическими сессиями. Представители всех
сословий рассаживались с чарками у корней деревца и начинали:

Блеск снега, чистота луны, сиянье звезд

Слились в цветенье сливы.

О, золото чудесной ночи

И аромат цветов, устилающих сад!

Так высказался поэт Сугавара Митидзанэ (845—903). В его стихах,
сочиненных, как тогда водилось, на китайском языке, слива возносится до
небес — но только цветущая. «Нынешняя» же декабрьская слива — это лишь
голые ветки. Ревнители старины говорят, что даже растения на Новый год
стали теперь уже не те…

Как бы там ни было, сосна, бамбук и слива вместе составляют
классическую триаду зимнего праздника. Маленький «сноп», заменивший в
каменных джунглях сельские деревца, принято вывешивать перед квартирами
и сегодня. Да, еще — его непременно надо перевязать жгутом из рисовой
соломы, полученной при сборе последнего урожая. Такой жгут служит
отличным оберегом, в синтоистских храмах толстыми канатами из того же
материала огораживают самые священные места.

Ну и хурма с мандарином не повредят новогоднему натюрморту, хоть и не обязательны…

Все, можно садиться за стол. Как и в Северной Европе, Новый год
всегда считался в Японии сугубо семейным праздником, и эту традицию тем
более важно соблюдать, поскольку в последнюю ночь перед торжеством в
дом возвращаются души предков, которых члены семьи обязаны радушно
принимать и чтить. Присутствие посторонних при этом строго запрещалось,
и нынче, кто бы во что ни верил, у японцев так и не выработалась
привычка ходить друг к другу в гости в это время.

Однако божества и души не повсюду захотят явиться, нечистое место
они обойдут — поэтому накануне торжеств устраивается генеральная
уборка, а злые духи изгоняются специальными обрядами. Каждый японец
знает, чего больше всего боятся эти враги рода человеческого — гороха и
бобов. Надо просто разбросать их перед Новым годом по полу во всех
комнатах, приговаривая: «Счастье — в дом, черти — вон!»

Обсудим теперь праздничное меню — оно несложно, так как людям и
богам прекрасно подойдут одни и те же продукты. Основное блюдо —
упомянутые моти. Перед тем как поместить лепешку в котел с кипящей
водой, тесто необходимо долго «умягчать» специальными деревянными
колотушками, напоминающими по форме молот. В старые времена это было
коллективное действо с участием всех членов семьи или даже нескольких
соседских семей — поочередно. В моти опять-таки обитает сам Дух риса.
Так что чем больше людей его там «поселят», а потом съедят, тем
здоровее заживет вся округа.

Приятного аппетита! Но будьте осторожны: моти обладают крайне вязкой
консистенцией и ими легко подавиться. Каждый январь газеты сообщают о
несчастных случаях — очень часто куски лепешек попадают в дыхательное
горло граждан. Зато они очень вкусны и полны магических значений, о
которых многие молодые люди уже и не помнят, но все же интуитивно
чувствуют. На новогоднем столе не должно находиться ничего случайного.
Спросите их — что призваны изображать «кагами моти», специальные
«зеркальные» моти круглой формы? Скорее всего, не ответят. Но готовят
ведь. На самом деле в лепешках заключено напоминание о полной луне и
«полноте» жизни.

Кроме моти священная трапеза включает в себя кашу из красных бобов
(ей придавался когда-то очистительный смысл), похлебку из целебных трав
и лапшу соба из гречишной муки — счастье и благополучие в доме обязаны
быть такими же длинными (нескончаемыми), как лапша.

А ТЕПЕРЬ САМОЕ ПРИЯТНОЕ — ПОДАРКИ

Первое,
что приходит на японский ум: глиняные, бумажные, рисованные,
металлические, пластмассовые — любые изображения и фигурки
соответствующего животного из двенадцатилетнего зодиакального цикла. В
случае 2006 года — изображение собаки, которая охраняет дом и прогоняет
воров.

На втором месте в ритуальной шкале новогодних ценностей, как ни
странно, деньги. Раньше дарили исключительно пятииеновые монетки,
поскольку их название — гоэн — омонимично слову, обозначающему крепкие
семейные узы. Но сегодня на пять иен ничего не купишь, и потому к ним,
как правило, прилагаются купюры в красивом белом конверте.

Ну и, конечно, поздравительные открытки — японцы являются
признанными мировыми чемпионами по их написанию. Даже в недавнюю эпоху,
когда и мы в России находили время отправлять послания друзьям и
родственникам, обмен новогодними «приветами» на изящно оформленных
бланках никогда не имел у нас такого масштаба, как в Японии.
Среднестатистический житель Страны восходящего солнца, этого улья и
эпицентра лихорадочной деловой активности, каждый раз, когда подходят
сроки, отправляет более ста новогодних открыток! Родителям, братьям,
сестрам, начальникам, коллегам, соседям по предыдущему и нынешнему
месту жительства, случайным знакомым — всем тем, с кем пришлось иметь
дело в минувшие 365 дней. Причем удивительна не только сама
приверженность обычаю со всеми временными затратами, ему
сопутствующими, но и то, что у японцев наиболее популярны вовсе не
многоцветные картинки высокого полиграфического качества, как в
остальном мире. Здесь в ходу самые обычные почтовые карточки без
единого художественного выкрутаса, монополией на выпуск которых
обладает государственная почта. Их преимущество — только в одном, но
оно оказывается решающим: на каждой напечатан строго индивидуальный,
единственный в стране номер, являющийся одновременно и номером
общенациональной лотереи. То есть чем больше у человека партнеров по
новогодней переписке, тем больше у него и шансов выиграть какой-нибудь
солидный приз.

В
общем, как и на всем белом свете, новогодний подарок в Японии есть
разновидность благопожелания. Что можно пожелать ближнему? Говоря
кратко — счастья. Поэтому перед заветной ночью повсюду в стране
устраиваются специальные «ярмарки счастья». Там можно приобрести,
скажем, кораблик, на котором плывут семь богов удачи с несметными
сокровищами на борту. Или — игрушечные бамбуковые грабли, в новом
сезоне ими будет очень удобно всякое счастье загребать. Или — такие же
декоративные стрелы и ракетки для игры в волан. Их предназначение —
прогонять и отпугивать злых духов. Для того же сойдет и веер. Движение
«к себе» нагоняет богатство и процветание, «от себя» — избавляет от
нежелательных флюидов. В качестве гарнира японцы покупают на ярмарках и
«целебную» еду — фрукты, чай, саке, — исходя из того разумного
постулата, что долголетие обеспечивается прежде всего правильной
диетой. И, представьте, алкоголь в умеренных, то есть микроскопических,
дозах — непременный ее элемент.

Впрочем, каждый человек сам лучше всех знает, что ему полезно.
Следуя этому логическому догмату, продавцы выставляют в своих витринах
статуэтки из папье-маше или дерева. Изображают они Даруму
(Боддхидхарму) — легендарного основателя школы дзэн в буддизме. О его
непревзойденной святости свидетельствует отсутствие ног: они отсохли
после бесконечных медитаций в «позе лотоса». В результате получился
симпатичный кузен нашей неваляшки: центр тяжести смещен книзу, Даруму
нельзя опрокинуть. А такая несгибаемость — весьма важное качество,
которое в новом году поможет каждому оставаться собой, принимать верные
решения, прислушиваться к собственному сердцу и разуму. А кроме того, у
Дарумы отсутствуют глаза — вернее, зрачки. И это неспроста: сразу при
получении статуэтки в подарок следует нарисовать в одной из белых
пустых глазниц черный кружок и загадать при этом желание. Если оно
исполнится, нужно сделать святого по-настоящему зрячим, изобразив
второй зрачок. Если же нет, то через год его следует сжечь как не
оправдавшего ожиданий. Ну а тем, кто не так привержен суевериям, можно
рекомендовать набор кусков пахучего мыла. Только ведь и мыло — если его
чуть «ковырнуть» — окажется намертво связанным с традицией. Ведь
накануне Нового года строго обязательны не только генеральная уборка,
но и поголовная «помывка» всей семьи.

ПОВЕРГАЙТЕ ЧУЖИХ ЗМЕЕВ НА ЗЕМЛЮ

О
наступлении великого момента возвещают 108 колокольных ударов во всех
буддистских храмах. Из 108 же бусин составляются четки. 108 соблазнам и
грехам, согласно учению Будды, подвержен и человек, — под звуки
колокола все грехи, один за другим, должны уйти в прошлое. А японцы,
дождавшись рассвета, толпами спешат в свои святилища — впервые в этом
году. Важно успеть встретить именно там восход солнца, чтобы в
ближайшие 12 месяцев все сложилось благополучно и радостно. Перед
входом в храм пришедший смывает первой новогодней водой из ковшика
старую «грязь» с лица и рук, застывает на секунду перед статуей
Основателя, бросает монетку в ящичек для пожертвований, хлопает в
ладоши, чтобы привлечь внимание здешних божеств и мысленно молится об
исполнении мечтаний. Эту молитву предлагается зафиксировать и
письменно: на деревянных дощечках, вывешенных на специальной «доске
объявлений», предназначенной для высших сил.

А потом все идут запускать «связных между землей и небом» —
воздушных змеев, это тоже надлежит делать в первые же дни января.
Сегодня на улицах японских городов устраиваются целые змеиные баталии.
Для запугивания противника своим «питомцам» рисуют устрашающие лики, а
выигрывает тот, кто сумел повергнуть «чужака» на землю. Для этого нужно
либо запутать ему стропы, либо перерезать их с помощью какого-нибудь
острого предмета, который закрепляют на стропах своего змея.

Завершается все это экзотическое празднование церемониями,
связанными с очистительной силой огня. В гигантских кострах, которые
разводятся на территории храмов, горят и новогодние украшения, и
деревянные таблички с молитвами. Все это напоминает венецианский
карнавал. Торжества окончены, божество года спорхнуло с сосенки и
вернулось на место своего постоянного пребывания в горах, а жизнь —
продолжается. Продолжается с нового и чистого после забытой скверны
листа.